barbare m

un pays encore barbare — ещё ва́рварская <ди́кая> страна́;

les invasions des barbares — вторже́ния <наше́ствия> ва́рваров, ва́рварские наше́ствия

Les chanteurs eurent leur tour. Christophe en avait gros sur le cœur à leur dire de leur lourdeur barbare et de leur emphase de province. (R. Rolland, La Révolte.) — Затем дошла очередь до певцов. Кристофу было тяжело говорить им о их варварской тяжеловесности и провинциальной напыщенности.

Rentrez donc en vous-même et considérez s'il vous est permis d'attaquer de propos délibéré la vie d'un homme, et d'exposer la vôtre, pour satisfaire une barbare et dangereuse fantaisie qui n'a nul fondement raisonnable... (J.-J. Rousseau, Julie ou la Nouvelle Héloïse.) — Прислушайтесь к голосу своей совести и скажите, имеете ли Вы право хладнокровно посягать на жизнь человека и подвергать опасности собственную жизнь лишь для удовольствия варварского и пагубного предрассудка, лишенного всякого разумного основания...

Ne croyez pas, d'ailleurs, que jamais Gougard, sa femme, ses enfants et sa vieille mère se fussent dit, de propos délibéré: - Nous vivrons de vols, et nous les commettrons avec habileté! (H. de Balzac, Les Paysans.) — Не думайте, однако, что Гугар, его жена, его дети или его старуха-мать в один прекрасный день поразмыслили и решили: - Мы станем жить воровством, и уж воровать мы будем ловко.

... celle à qui chaque instant de ma vie j'offre des adorations eût été en butte à mes outrages? Non, je me serais percé le cœur mille fois avant qu'un projet si barbare en eût approché. (J.-J. Rousseau, Julie ou la Nouvelle Héloïse.) —... та, перед которой я преклоняю колени каждое мгновение моей жизни, стала жертвой моего нечестия? Нет, я бы скорей тысячу раз пронзил себе сердце, прежде чем решиться на такое злодейство.

... Je le vis sanglant, en butte aux outrages des soldats; j'arrachai ce cadavre de leurs mains et je le couvris de mon manteau. (P. Mérimée, Chronique du règne de Charles IX.) — На моих глазах солдаты глумились над окровавленным трупом адмирала. Я вырвал его из их рук и прикрыл своим плащом.

Peu de temps après la malheureuse mort de Calas, une jeune fille de la même province, qui, suivant un usage barbare, avait été enlevée à ses parents, et renfermée dans un couvent, dans l'intention d'aider, par des moyens humains, la grâce de la foi, lassée de mauvais traitements, qu'elle y retrouvait, s'échappa et fut retrouvée dans un puits. (Condorcet, Vie de Voltaire.) — Вскоре после злополучной казни Каласа молодая девушка из той же провинции по варварскому обычаю была увезена из отчего дома людьми, которые хотели помочь человеческими руками делу сошествия благодати, и заключена в монастырь. Измученная тяжелым режимом, она бежала из монастыря, и ее тело было найдено в колодце.

Mais surtout ce qui acheva de donner corps aux soupçons ce fut l'attitude arrogante que prit Dumouriez, immédiatement après l'émeute du 10 mars. Cette coïncidence entre la levée de boucliers des émeutiers et les menaces du général ne parut pas fortuite. (A. Mathiez, Danton et la paix.) — Но больше всего укрепило подозрения вызывающее поведение Дюмурье после восстания 10 марта. Многие почувствовали непосредственную связь между вооруженным выступлением мятежников и угрозами генерала.

Les abords du théâtre sont énergiquement défendus par ses possesseurs obstinés: le nouveau genre y fait-il quelque progrès... c'est une levée de boucliers dans le salon de Jony. On y signe une supplique d'académiciens, pour demander à Charles X de s'opposer au barbare. (P. Moreau, Le Romantisme.) — Те, кто держит в своих руках театр, яростно охраняют подступы к нему, и стоит только новому жанру добиться какого-нибудь успеха... в салоне Жони немедленно вспыхивает возмущение. Поборники классицизма подписывают там петицию Карлу X с просьбой выступить против варваров.

Rentrez donc en vous-même et considérez s'il vous est permis d'attaquer de propos délibéré la vie d'un homme, et d'exposer la vôtre, pour satisfaire une barbare et dangereuse fantaisie qui n'a nul fondement raisonnable... (J.-J. Rousseau, Julie ou la Nouvelle Héloïse.) — Прислушайтесь к голосу своей совести и скажите, имеете ли Вы право хладнокровно посягать на жизнь человека и подвергать опасности собственную жизнь лишь для удовольствия варварского и пагубного предрассудка, лишенного всякого разумного основания...

Philibert regardait les choses, les trouvait changées. Était-ce l'hiver qui dénudait les arbres, saccageait les fleurs, salissait la maison, non recrépie cette année et vieillie par places? Et Philibert rentra en lui-même. (P. Margueritte, Maison ouverte.) — Филибер огляделся и нашел, что все вокруг изменилось. Как будто с приходом зимы не только оголились деревья, опустели клумбы и покрылся грязными пятнами неоштукатуренный в этом году фасад, но весь дом как будто одряхлел. Филибер замкнулся в себе.

... celle à qui chaque instant de ma vie j'offre des adorations eût été en butte à mes outrages? Non, je me serais percé le cœur mille fois avant qu'un projet si barbare en eût approché. (J.-J. Rousseau, Julie ou la Nouvelle Héloïse.) —... та, перед которой я преклоняю колени каждое мгновение моей жизни, стала жертвой моего нечестия? Нет, я бы скорей тысячу раз пронзил себе сердце, прежде чем решиться на такое злодейство.